воскресенье, 17 января 2010
На скамейке у магазина две растрепанные женщины с лицами, как в пятом акте классической трагедии. Одна, уставясь перед собой немигающим взглядом, с расстановкой произносит: "Замуж - это... это смерть". Вторая сдержанно кивает. Женщинам лет по 14. (с)
* * *
Во дворе папа учит маленькую кудрявую девочку в нежно-лиловой юбочке, колготках в тон и лакированных туфельках стрелять из самодельного лука.
читать дальше* * *
Сегодня я узнала о том, что каждую секунду через меня проходят миллиарды нейтрино, оставшихся от Большого Взрыва или выпущенных звездами.
Вот и сейчас...
Физики утверждают, что это никак не ощутить, потому что нейтрино гнушаются взаимодействовать с другими видами материи, но мне все-таки чудится, что если долго-долго лежать неподвижно, едва дыша, то можно почувствовать, как сквозь тело движутся маленькие тихие караваны, навьюченные всякой вселенской утварью.
* * *
быть ветряной мельницей
Она подставляет ветру лопасти, она мелет свое зерно, может, у нее работа такая, а может, просто нравится. Но налетает вдруг человек с копьем и колет ее в деревянный бок, и ей невдомек, отчего он вообразил ее врагом. Она говорит: я не злой рыцарь, я всего лишь ветряная мельница, опусти копье, мил человек, иди по своим делам. Но что Дон Кихоту до какой-то мельницы, если в глазах темно от злых рыцарей и от мировой несправедливости? Дон Кихот входит в раж. И тогда она размахивается лопастями и отшвыривает человека с копьем за холмы, подальше, чтоб не тратил попусту время и не топтал муку.
Из-за холмов, потирая спину, Дон Кихот голосит: ну какая ж ты мельница?! Ты злой рыцарь! Но она не слышит – ветер крепчает, жернова скрипят, мельник чинит бок.
* * *
Сентябрь - месяц, которому все сходит с рук. Выходишь утром из дому, войдешь в сентябрьский воздух - холодно? Ну и хорошо, значит, все идет своим чередом. Тепло? Тоже хорошо, как будто небеса подмигивают - мол, не бывает правил без исключений.
Сентябрьский город - полная чаша. Первокурсницы в разномастных обновках - то ли девочки они, то ли женщины, не решили пока. Спелые, смелые - как падающие яблоки - матроны с перекинутыми через руку палантинами из тонкой шерсти, на случай позднего возвращения. Старушки в легких плащиках, шаркающие по аллеям парка - кажется, что ходить тяжело, но на самом деле им просто нравится, как шуршат листья.
Откуда-то из фантомной памяти - крестьянское удовлетворение: поле скошено, урожай собран, амбар полон, хватит до самого конца весны и еще немного.
Желуди трескаются под ногами.
В сентябре старости не боишься, интересно даже, как оно, там, где каждый солнечный день - бесценный подарок, и ничего не бывает слишком мало. В сентябре времени не боишься - кажется, что все проходит, но ты-то знаешь, что все остается - просто становится другим.
Упавшее яблоко можно съесть, можно пирог испечь, можно дерево посадить, а можно в реку с моста бросить - и стоять долго и смотреть, как плывет.
* * *
не начать одну реку дважды
И говоришь: всё, не могу так больше. Обычно это случается в воскресенье, в последний день недели – день самоубийц, согласно статистике. Но ты, как и здравомыслящее большинство, ставишь ударение на третьем слове и решаешь, что просто начнешь новую жизнь. Завтра.
И вот, соответственно, в понедельник ты (совершенно новая, вне сомнений) встаешь с (относительно новой) кровати, надеваешь тапочки (старые), пьешь кофе (вкус привычный, и хорошо – значит, хоть чему-то научилась), включаешь компьютер (диск С пора форматировать), отвечаешь на письма (вчерашние, позавчерашние и, стыдно сказать, двухнедельной давности), говоришь по телефону с мамой (которая была всегда) о здоровье бабушки (которая была даже когда не было мамы), одеваешься, собираешь сумку, выходишь на улицу, далее все как обычно. Разве что чулки новые купишь. И уже к полудню неокрепшая молодая жизнь оттесняется бесцеремонной старой, теряется, тускнеет, к вечеру как-то сама собой угасает, и умирает неслышно, незаметно, как бабочка-однодневка.
Был уже день первый, был, бабочка, и остались только дни остальные. Ничего не начать, бабочка, не связав с тем, что было. Как ни маши крылышками, гром не грянет. Просто будет – рано ли, поздно – день последний, чтобы взять тяжелый клубок в руки, и увидеть, что это - хорошо ли, плохо ли – совершилось, и в один миг рывком развернуть нитку. И вспомнить весь миллиард узелков, от конца до края. И сжаться в бесконечной плотности точку. И взорваться в новом
и взорваться в новой
<слова для обозначения пространства, превышающего по размерам вселенную, не существует>
* * *
Есть такой голливудский фильм - "Клик". Там один молодой, но уже достаточно замотанный мужик получает чудесный пульт, с помощью которого можно управлять временем, как фильмом в дивиди-плеере. Затянулась ссора с женой - перематываешь на окончание. Заболел ребенок - перематываешь на выздоровление. Не получил повышение в этом году - перематываешь на следующий. Поначалу все зашибись как облегчает малорадостные будни, но после очередной перемотки мужик неожиданно обнаруживает себя старым жирным козлом в разводе и умирает от инфаркта на свадьбе женщины, которая буквально вчера просила его почитать на ночь сказку. Эта одноклеточная метафора служит безыскусной, как всякая истина, морали: проживи осознанно каждое мгновение своей жизни.
Так вот попади мне в руки такой пульт - я бы первым делом нажала на паузу и, наверное, не устояла бы перед искушением никогда больше не отпускать эту кнопку.
(с) lazy-fox
@темы:
Без рифмы